СТРАНИЧКА ГАЛИНЫ ФЕЛИКСОН
Галина Феликсон живёт в Израиле с
2001г. Она – член литературного объединения «Порыв» г. Бат-Ям.
В Израиле вышли небольшим тиражом
несколько её книжек стихотворений и один
сборник юмористических рассказов.
Стихи Галины публиковались в сетевом журнале «Заметки по еврейской истории»
(http://berkovich-zametki.com Журналы 49, 52, 57, 85, 94).
Произведения её также публикуются
в ежегодном альманахе «Бат-Ямбы».
Наиболее полное собрание
стихотворений издано в книге «Круженье света и теней», которая представлена на
этом сайте. Книга состоит из пяти разделов.
«На хрупком краю» – лирические стихи о любви, печали и переживаниях
лирического героя. «Лунные блики» –
ранние стихи, написанные в Одессе.
«Средь молчаливых многоточий» – мучительные раздумья и размышления о
смысле жизни, чести и душевных переживаниях. «Ищу утраченную твердь» – стихи об
Израиле, его судьбе, истории и еврейской жизни. То же самое в разделе
сонетов «Сплетение дорог» – философская
лирика о смысле и сути человеческой сущности.
На этой страничке представлены новые её стихи, написанные в 2009г.
Кленовый лист
Был рыжий день.
Как хитрый лис,
Скользил бесшумно жёлтый лист.
Огромный лист.
Кленовый лист.
Он был красив, наряден, чист.
Ему мерещился полёт.
Ему казалось – он поёт.
Вокруг него вращался мир,
Где он – любимец и кумир.
Но небо плюнуло дождём.
И лист упал в траву лицом.
Под ветром скорчившись в комок,
Дрожал, и ёжился, и мок.
Его осыпало песком.
Его топтали каблуком.
И человек сказал, кривясь:
- Опавший лист – какая грязь!
Кариатида
Кариатида опустила плечи.
В её глазах отчаянье и грусть.
Шарами фонарей играет вечер.
Уходит день на отдых. Тяжкий груз
На шею давит. Затекают руки.
Не принесёт покоя тишина.
Но женщина упрямо терпит муки,
Предначертанье выполнить должна.
Её не сморит вялая усталость
Ни в шумный полдень, ни в
коротком сне.
Она из камня. Ей в удел досталось
Весь мир держать на согнутой
спине.
* * *
Ломая о сумерки нежные крылья
души,
Мечты, словно перья, теряя в
озябших рассветах,
Лечу неумелым птенцом, унесённая
ветром,
Напрасно стараясь достичь
непокорных вершин.
То выльюсь строкой, то прольюсь
запоздалой слезой,
Без цели скитаясь по снежным
лавинам обманов.
Направо снуёт торопливо небесный
изгнанник.
Налево мой ангел устало парит над
стезёй.
А их перебранка, как муха зудит и
жужжит.
Они за меня уничтожить друг друга
готовы.
Как мне надоели ненужных советов
оковы,
Дожди обвинений, колючки нелепых
обид.
Минуя меж злом и добром
перекинутый мост,
Уйду от нелепых вопросов и
спорных ответов.
Взлечу непослушным птенцом,
унесённая ветром,
Крылом неокрепшим касаясь
невидимых звёзд.
хасиды
Весёлые звуки текут вдоль
бульвара.
На улице, светом янтарным
облитой,
Взлетают и кружатся стройные
парни:
Танцуют хасиды = такая молитва.
Скрипели повозки по трактам
столетий.
Скорбящие тени на спицах
качались.
И старцы молились, и плакали дети.
Но мир отвернулся в привычном
молчанье.
Охрана глазела в решётки оконца:
В субботу хасиды плясали и пели.
Их чёрные шляпы, как чёрные
солнца
Метались по кругу под шелест
метели.
Вчера, и сегодня, и завтра так
будет.
Проблемы еврейские – кто их
увидит.
Пройдут стороной равнодушные
люди.
Поэтому снова танцуют хасиды,
Летят, растворяясь в просторах
небесных,
Над болью, над плачем, над
страхом, над битвой.
Под древний мотив, под
бессмертную песню
Танцуют хасиды – такая молитва.
*
* *
За влажные ветки рассвет
зацепился крылом.
Вороны заходятся в хриплом
картавящем гвалте.
Дрожащая тень прилегла на
холодном асфальте,
Пытаясь согреться под бледным
слепым фонарём.
Ещё не раскрылись квадратные окон
глаза.
В пустых переулках машины усталые
дремлют.
Как медленно утро приходит на
спящую Землю.
Но жизнью отдельной живёт
многоликий вокзал.
Он сам по себе. Он спешит
неизвестно куда.
В пространствах запутались чёрные
щупальца рельсов.
Отторгнутым душам во времени
некуда деться.
И с шумом летят в неизвестность
Судьбы поезда.
Мы все убегаем из сердцем обжитой
страны
На краткое время, на годы, а
кто-то навечно.
Тоска по дорогам гнездится в душе
человечьей,
По землям далёким, где мы никому
не нужны.
Нас гложет мечта о мирах, где
бывать не пришлось.
В погоне за счастьем забыли
считать километры.
По стёклам размазаны лица,
пейзажи и ветры.
Все звуки сливаются в цокот
вагонных колёс.
Опять проплывают деревни, моря и
леса.
Всё мимо и мимо – нигде не задержимся
долго.
Никак не устанем скитаться без
дела и толка,
Из окон вагонных взирая на все
чудеса.
Ну, сколько ещё за собою разрушим
мостов?
Куда доберёмся? Что сможем
увидеть в итоге?
В какие края приведёт
бесконечность дороги?
Когда обретём хоть на время
утраченный кров?
Дорожная скука зевотой разинет
нам рты.
Устанут глаза от мелькания ночи и
света.
Вращается, падая прямо под поезд
планета.
А наши надежды, как листик
бумажный, пусты.
В туманах иллюзий растаял
покинутый дом.
Лишь память во сне нарисует
дождливое лето.
Рассвета крыло зацепилось за
мокрые ветки,
И тень приютилась под тусклым
слепым фонарём.
* * *
«Одна дама на белом, на белом
коне,
А другая на чёрном, на чёрном
.»
Б. Окуджава
Ночью тень проникает в дом
В самый поздний и темный час –
Скорбный лик над глухим плащом
И бездонность печальных глаз.
Как на краешке бытия,
На постели сидит в ногах.
Может быть, это Смерть моя,
Может, просто полночный страх.
Но растает ночной кошмар.
И при яростном свете дня,
Как струящийся лёгкий пар,
Снова призрак зовёт меня.
Одеяние из цветов,
Шорох крыльев над головой.
Может, это – моя Любовь,
Может, просто полдневный зной.
Я влетаю то в тьму, то в свет
На качелях безумных снов.
И Любовь похожа на Смерть.
И похожа Смерть на Любовь.
Я стою на пути земном,
Как на тоненьком волоске.
Рассыпаясь сухим песком,
Жизнь скользит по моей щеке.
*
* *
«Не дай мне Бог сойти с ума…»
А.С.Пушкин
Мир ошалел от поисков пути,
То злобою, то страхом изувечен.
Мне от поступков «мудрых»
человечьих
С ума бы не сойти!
Устав чужие горести нести,
Ломая стены лжи и недоверья,
Молю: в пустых успехах и потерях
С ума бы не сойти!
Но если вдруг нам Бог грехи
простит,
Всех счастьем одарив взамен
страданья,
Тогда от слёз и воплей ликованья
С ума бы не сойти!
ВЕНЕЦИЯ
Причудливость фарфоровая масок.
Вода в канале, как душа, темна.
Изысканность неповторимых красок
И горький запах старого вина.
Вход в магазинчик под ажурной
аркой,
Где доброю картинкой детских снов
Сидит собачка на подушке яркой
Среди хрустальных кубков и
шелков.
Качаются на привязи гондолы.
В прозрачном небе тает солнца
шар.
От восхищенных вздохов баркаролы
С кудрей девчонки соскользнула
шаль.
А вечерами месяц опрокинут
Над жёлтыми квадратами дверей.
Мосты котами выгибают спины
В мерцании старинных фонарей.
Изящное плетенье улиц узких.
Прохладный воздух влагой напоён.
Интриг и драк забытое искусство
Насмешливо глядит из-за колонн.
Весёлый гам бесчисленных кофеен.
Толпы разноязыкой толчея.
Волшебный город – хрупкая камея
На одряхлевшей шее бытия.
Давно плащи на куртки перешиты,
Сданы в музеи шпаги – ну и пусть!
Скользит по переулкам беззащитно
Старинная задумчивая грусть.
Слегка размыты силуэты зданий.
Сиянье звёзд чуть притушил туман.
Венеция – венец моих мечтаний,
Мой призрачный и вечный Зурбаган.
* *
*
На текучих солёных песках, на
камнях раскалённых
Сам Всевышний помог сотворить нашим
дедам Страну.
Только странные люди меж нас защищают
чужие законы
И с врагом заодно всё, что
сделали Деды, клянут.
Примирения ради мы Землю свою
разоряем,
Лицемерим и лжём, и опять
убегаем, предав
Нам завещанный край – лоскуток
возвращённого Рая,
Что без нас умирает, укрывшись
песком вместо трав.
Мы хотим быть, как все, мы желаем
в толпе раствориться.
Но бессмысленны наши улыбки,
старанья и лесть.
Мы – изгои везде. И течёт наша
кровь, как водица.
Презирая свой род, всё равно мы
лишь те, кто мы есть.
Под чужою звездой станем петь
нашим внукам о братстве
Всех народов Земли. Но душа
позовёт их назад –
В тот иссушенный край, что Эдемом
для них мог остаться,
Если б мы не ушли… Разве внуки
нам это простят?
